Зарисовки
Главы из романов
Рассказы
Статьи
О ПРОИЗВЕДЕНИЯХ РУССКОЯЗЫЧНЫХ ПИСАТЕЛЕЙ ГОСУДАРСТВА ИЗРАИЛЬ
Интервью
ЮБИЛЕЙНОЕ ИНТЕРВЬЮ С ЛЕОНИДОМ ФИНКЕЛЕМ
В прессе об авторе
Интервью с Риммой Ульчиной
Повести

Опросы

Верите ли Вы в мистику?
20% Я реалист и мистику не верю
40% Иногда не нахожу другого объяснения, кроме мистического
40% Я верю в мистику
Мистерия - Это слово объясняет одну из величайших загадок мира

ДОКАЖИ, ЧТО ТЫ – ЕВРЕЙ!

Рассказы Юмористические рассказы

Несмотря  на  жесточайший  хамсин, от  которого  страдало    все  население  Израиля,  наша  семья  пребывала  в  приподнято-счастливом    настроении, так как мы услышали новость, которую давно ждали.

         – Мамочка, бабуля, дедуля, я выхожу замуж! Понимаете,  за-муж! Можете начинать готовиться  к  моей  свадьбе!  – радостно  объявила Ирочка.

         – В ближайшую  пятницу  ты, мамочка, два  свидетеля и я должны  к  десяти   часам  утра быть  в  раввинате! – и, как в детстве, смеясь и сияя  от счастья,  закружилась по комнате, напевая какую-то мелодию.  

         «У нынешней  молодежи  свои  стереотипы,  свои  ценности и свое  понимание  жизни.  Другое  поколение   другая  жизнь.  Сначала  начинают  спать  вместе,  а  там   уж  кому  как   повезет! Ну что ж, в раввинат,  так  в  раввинат! Лишь бы моя внучка  была  счастлива! Только  бы счастлива, только бы… и  тысячи  «только», –  с тревогой в  сердце думала я.

         – Бабуля! Не переживай! Все будет хорошо! – чмокнула меня в щеку, пропела она и убежала по своим делам.

        Утро  выдалось как по  заказу. Мать и дочь принарядились  и  со  счастливыми  лицами поехали  в  раввинат. А  вернулись домой   возмущенные,  нервные  и  злые. У моей дочери разболелась голова. Приняв  таблетку, она пошла прилечь. 

       А Иришка  разразилась нервным хохотом. 

        – Бабуля! Ты только не волнуйся! А я постараюсь предельно точно пересказать  тебе, как проходила наша  беседа с «достопочтенным»  раввином и что нам пришлось пережить! 

        – Итак, слушай! Войдя в  раввинат,  мы  подошли  к  секретарше,   смачно   чавкающей  жвачкой и  запивающей  это «удовольствие»  большущими  глотками  кофе.  Это действо с трудом поддается описанию. Представь себе: несколько  чавканий, рывок рукой,  захват  чашки, глоток   и  медленный  возврат  чашки  на  прежнее  место.  Повтор… и все сначала. 

         – Бокер  тов! (Доброе  утро)!

         – У браха! (Здравствуйте)!–  буркнула та.

         – Вы  заплатили,  где  квитанция  и  есть  ли  у  вас  очередь  к  раввину? – заученной скороговоркой продекламировала она

         – Есть  и  то,  и  другое! – в один голос воскликнули мы. Удовлетворенная нашим ответом, секретарша  с  огромным воодушевлением  снова заворочала  челюстью,    полностью погрузившись в жевательный процесс, благословленный    раввинатом. 

            Невероятно, но  факт! Чтобы  получить «добро» на  замужество,   нам   и  нашим  свидетелям  предстояло  пройти  строжайший  опрос  или,  вернее,   допрос,  как  и  всем  тем,  кто  хотел,  ждал  и  надеялся  получить  в  раввинате «визу» на  личное  счастье. А для  этого  предоставили  целый  ворох  очень   важных  документов  и  не  менее  важных  бумаг  и  бумажек.

         Мы  подошли  к   нужной  нам  комнате.  У  плотно  прикрытой  двери  толпилось  много  молодежи.  Некоторые   нервно  ходили  взад  и  вперёд,  другие  напряжённо  прислушивались,  стараясь расслышать  задаваемые   раввином  вопросы. А  третьи,   горестно  покачивая  головами, каждые  пять  минут    посматривали  на  свои  ручные  часы  и  тут  же  возводили  взгляд  к  потолку,  сверяя  свое  время  с  точнейшим  временем  раввината.

          А  часы  раввината   явно  жульничали,  отсчитывая  минуты  не  вперед,  а  назад, так что у всех молодых  людей,  ожидавших  своей  очереди,  голова  начинала  работать  «афух»,  то  есть  наоборот.

         Окончательно  растеряв  остатки  уверенности, молодые люди   нервно  топтались  на  одном  месте,  постоянно  задевая  или  наступая  на  чьи-то  зазевавшиеся  ноги.  А  пожилые люди  буквально падали на  освободившиеся  стулья,  давая  заслуженный  отдых опухшим  от  долгого  и  бесполезного   стояния  ногам.

         И  вот  наступил  долгожданный  момент.  Я, мама и два наших   свидетеля едва просочились  в  тесный  кабинет, заставленный  стульями  и  огромным  столом  с  восседавшим  за  ним  внушительного  вида  раввином.   В  комнате  было  душно  и  пахло  потом.  Раскалившийся  от бурных  страстей  и  проигранных  баталий  воздух  вибрировал  на  всех  уровнях  и    частотах  сгустками отрицательных эмоций.                                                                                       

         Сидящий  за  столом  раввин  буравил  наши  лица   цепкими  и  масляными,  как  у  сытого  кота,  глазками.  Он  медленно  приподнял  свою  шляпу,  но  не  в  джентльменском  приветствии,  а  для  того,  чтобы  промокнуть  бумажной  салфеткой  свою  взмокшую  от  праведных   деяний лысину. 

         – Бабуля!.. Эта процедура – настоящий экзамен. Экзамен  с множеством неизвестных  и   с  заранее  предрешенным  финалом,    горестно обронила    Иришка. 

         – Если  бы  ты видела, как он проверял мои документы. Каждую  бумажку  перечитывал  по  нескольку  раз,  откладывал  в  сторону  и  снова  к  ней  возвращался.  Сверял,  проверял,  высчитывал. 

           Ну-с!  Приступим  к  делу!    почесывая  нос,  произнес  он  на  очень  красивом  иврите. 

           Как  твоя  фамилия? 

           Симонова!  Симонова  Ирина!

           А  где  твой  отец?

           Умер.

           Он   был  евреем?

           Нет.  

         – Значит, отца  у  тебя  нет,  и  он  не  был  евреем!  Так,  так,  так!    многозначительно  постукивая  пальцами  по  столу, суровым  тоном  произнес  раввин.

           А  как  фамилия  твоей  мамы?

           Гальперина  Сима. 

           Так  ты  и  есть  ее  мама?    и  раввин  нацелил  свой  указательный   палец  прямо  маме  в  лицо.

         – Да! – ответила она.

            И ты  можешь  мне это доказать?    он  сделал  попытку  повернуться  в  сторону  свидетелей,  но  не  смог  из-за   огромного,  упершегося   в  стол живота… 

         – Бабуля! Это нужно было видеть! Умора! Но в ту минуту нам было не до смеха!

          Немного  подумав,  раввин  быстро  спросил: 

         – А где   твоя  бабушка? Она жива?    подняв указательный  палец вверх, грозно  спросил  раввин.

            «Наверно,  этот  палец –  своеобразный  индикатор,  отражающий  и  выражающий  его  крайнюю озабоченность.   Ха!.. Озабоченность!  Так  или  примерно  так  освещают  в  нашей  прессе дипломатические    разногласия  между  государствами», –  подумала я. 

           Жива!

           Очень  хорошо! Даже  очень  хорошо! – потирая  свои  пухлые  руки,  заверил  он нас.

         – А почему  твоя бабушка  не  пришла  с  вами  в  раввинат?    хитро  прищурившись,  спросил  он.

           Да  потому,  что  об  этом даже речи  не было! 

         Он   долго  молчал, прикрыв глаза.

         « Может,  он медитирует,  пытаясь  разобраться  в  моей  родословной,  подумала  я.»  А пока  он  молчал, я старалась справиться  с  нервным  спазмом,  сдавившим  горло. 

         И  вдруг  он  открыл  глаза  и,   перебирая  между  пальцами   мочку  своего уха,  потребовал.

            Дай  мне  номер  телефона  твоей  бабушки.  Я  хочу  задать  ей  пару  вопросов…

         – Бабуль! Теперь расскажи ты! Те вопросы, которые он тебе задавал, мы слышали, а  вот о том, что ты ему отвечала,   могли только догадываться!

           Я, а что я?!  Я  в  это  время  замешивала  тесто  и  ждала  вашего  звонка. Услышав требовательную телефонную трель, подбежала,  схватила трясущимися и  вымазанными  тестом  руками трубку. 

           С  вами  говорят  из  раввината. У  меня  в  кабинете  сидят  ваши  внучка  и  дочка.  Так  вот,  мне  нужно  задать  вам  пару  вопросов,  чтобы  прояснить  очень  запутанную  ситуацию,  – услышала я  на  иврите. 

         – Не поняла! Какую ситуацию вам нужно прояснить? – сдерживая волнение, переспросила я.

         – Очень сложную!

         Мой невидимый  и  сердитый собеседник  с  немыслимой  быстротой  засыпал  меня  вопросами, а сейчас ждал исчерпывающего  ответа.

 Я чувствовала, как вся кровь приливает  к моему лицу, а глаза с беспокойством перебегают с предмета на предмет.

         – Слиха, адон! – ответила я, а сама в это время  лихорадочно подыскивала нужные слова.

          «Нужно  сосредоточиться.  Отвечать   лаконично  и  точно  в  считанные  секунды,  так  как  судьба и  счастье  моей  внучки   зависли  в  кабинете этого дотошного и нетерпеливого «правдоискателя».  А  где  мне  взять  столько  правильных и нужных  слов,  если  мой  иврит крайне  скуден»,   пронеслось у меня в голове. 

         Моя затянувшаяся  пауза вышла за грани приличия.

         Телефонная  трубка  недовольно  засопела.    А  пока  мой  собеседник недовольно дышал  в  трубку,  я тяжело и безнадежно выдохнула:

         – Слиха, но я…

         – Вы  плохо  владеете  ивритом? Понимаю, понимаю…  А  как у вас с  идиш?.. – неожиданно спросил  раввин  на  довольно  приличном  русском.

         От  неожиданности  я  плюхнулась  на  диван.  

           Да  никак! –  не  успев  подумать, выпалила  я.

         – А  почему  никак?    вкрадчиво  переспросил  он.

         – Потому  что  у  нас  дома  говорили  только  на  русском  языке. 

         – Так, так! Понимаю!.. Это значит, что  один  из  ваших  родителей  «гой»?

         – Нет, нет!  Уверяю вас,  они  были  чистокровными  евреями!

         – Тогда  почему  же  ваши  родители  не  говорили  на  родном  им  языке?

         – Почему  не  говорили?  Говорили,  но  только  между  собой!

         – Гм!.. – и  трубка  надолго  замолчала.  Я  испугалась.  Мне  стало  трудно  дышать.

           Скажите! А  как  звали  вашу  бабушку? – скороговоркой  спросил  раввин.

         – Ривка.

         И  пошло – поехало: «А говорила  ли  она  на  идиш? А соблюдали  ли  в  нашей  семье  шабат?.. А  что  готовили  на  Пэсах и  Рош-а- шана?..А скажите,  а  скажите,  а  скажите?.. А  почему,  а  почему,  и  почему?..»

          И  опять  все  с  самого  начала. 

         – А  кто  вы  по  профессии? –  вдруг спросил  он.

         «Вот  зануда! Привязался   как  банный  лист  к  одному  месту!» – раздраженно подумала я. 

           По  профессии  я  медик.

           Медик!  Вы – медик?    радостно воскликнул раввин.

         Я  насторожилась:   «Интересно,  с  чего  бы  ему  так  радоваться?  Чем  я  ему так  угодила?» 

           Так  вы,  наверно,  были  военнообязанной?

           Конечно.  А  почему  вы  об  этом  спрашиваете? – А   он  в  той  же   манере, скороговоркой:

            И  у  вас  был  военный  билет?

            Разумеется.

            А  он  у  вас  случайно  не  сохранился?

           Случайно  нет! – и  тут  меня  понесло… – А причина, надеюсь,  вам  тоже хорошо  известна!  Судя  по  нашему разговору,  мы  с  вами  эмигрировали  из  одной  и  той  же  страны, страны Советов, а  там военными  билетами, смею вас заверить, не  разбрасывались!.. Но в  графе «национальность»  четким и твердым почерком было выведено   «Еврейка».

         Наступило долгожданное молчание.  Наверно,  раввин  переваривал свое  поражение…

         – Я права? 

         – Бабуль! Ты о нем слишком хорошо подумала! Он  и  не  собирался капитулировать,  а  готовился  к  новому  марш-броску!  И  я   не  знаю,  чем  бы  закончился  этот   словесный  поединок,  если  бы,  как я догадалась, в  самый  драматический  момент  не  вмешался мой дедуля. Чем же вы его так достали? – допытывалась Ирочка.

         – Во время нашего бесконечного диалога твой дедушка как раз вернулся домой. По выражению его лица  я поняла, что он чем-то  расстроен. Услышав мои  односложные и бесконечно повторяющиеся  ответы,  толком  не  разобравшись,  с  кем   я  веду  столь «задушевный»  разговор,  он  громко  спросил: 

           С  кем это  ты  разговариваешь?  И   что  этому  к…лу  от  тебя  нужно?  Повесь  трубку,  а  не  то  я  сам  пошлю  его  на  три  веселые  буквы  или  еще  куда  подальше!..  Зажимая  трубку  плечом,  я  замахала на него  руками, дескать,  молчи. 

         И  вдруг  трубка  снова  ожила,  и  из  нее  понеслись  жизнерадостные  возгласы. 

           А-а-а!  Так  значит  ваш  муж «гой»?  А  он  отец  вашей  дочки?  Значит,  у  вас  смешанный  брак?    радостно  орала  телефонная   трубка.

           Во  время  секундной  паузы   я  перехватила   инициативу:

         – Уважаемый  раввин! Мой  муж – еврей! А если  бы  и  не  так,  то  по  Галахе   национальность детей  идет  по  материнской  линии, а  не наоборот!

         И  тут твой  дедуля   вышел,  что  называется, «из берегов». Возмущение,  помноженное  на  праведный  гнев и уязвленную еврейскую гордость,  вызвало  в  нем  всплеск бурных эмоций, которые по разрушительной силе можно сравнить с внезапно налетевшим тайфуном. 

           Что  это  за  допрос!? Он что, бывший «кэгэбешник»? –  рявкнул  дед,  да  так,  что  раввин  на  другом  конце  провода   от неожиданности громко  икнул.

        – Наверно сработал эффект неожиданности! – смеясь, сказала Иришка.

        – Так передай этому болвану,  что  я  иду  к  машине!  Через  десять  минут  буду  в  раввинате! Скажи  ему, чтобы  он  подсуетился  и  как  можно  быстрее   собрал свой  кворум.  В один  миг  я  им  докажу,  что  я – настоящий  еврей!..

        – Ай   да  дедуля!  Кто  бы  мог  подумать,  что  ты  можешь  поднять  на  кого-то  голос?  Так  вот  почему  раввин  вскочил  и  пулей  вылетел  из  кабинета.  Это  при  его-то  тучности и неповоротливости! И, представь себе,   тут  же  вернулся назад,  да еще   с бумагой,  на  которой  красовалась  печать  раввината! Вот! Смотрите! – и  она  помахала  ею  в  воздухе. 

          Вот  видите?    резюмировал  мой  муж, –  крепкое словечко…  даже  раввины  понимают!..

      А  Ирочка,  как  в  детстве, бросилась  деду  на  шею.   

Мистические даты

Фото автора

Мистический роман

Мистика и реальность

Мистика и реальность в романе Риммы Ульчиной - все произведения
Все права защищены, при цитировании материалов сайта ссылка на источник обязательна Copyright ©Rima Ulchin All rights reserved